В ночи раздавалась песня, Айнуриэль шла, глядя на серо=зеленую листву, освещенную серебряным ликом луны, и под звон струн лютни раздавалась одна из любимых баллад эльфийки:
- Закат раскинулся крестом поверх долин вершины грез;
Ты травы завязал узлом и вплел в них прядь моих волос.
Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд.
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек.
Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово "страх".
О, не с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
на грани ясного утра?
Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль -
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог?.. - эльфийка прикусила губу и отшвырнула лютню. Та с жалобным звоном погибла во цвете лет при встрече с камнями.
Накатила тоска, Айнуриэль улеглась на траву и закрыла глаза, вспоминая его каждую черточку его лица, его улыбку... Когда наступила ночь, она поднялась с травы и пошла на охоту, закутываясь в плащ.
"Почему я не могу забыть? Я столько боли приносила близким людям, друзьям, названным братьям и сестрам, и ему сделала больно. Этого я уж точно никогда не забуду..."
Она посмотрела на реку, кивнула и нырнула в холодную воду, а вынырнула уже на другом берегу. Путешествие измотало эльфийку, но она не теряла боевого настроя. Мысленно пожалев разбитую лютню, она решила спеть еще одну песню. Эта песня не соответствовала настроению, просто была одной из тех, что способны были прогнать тоску. А ведь это гораздо лучше, чем утопиться...
Эльфийка встряхнулась, развела костер, села, глядя в пламя, и негромко запела:
- Шаг за шагом не виден след
По лесам да по тропам сокрытым
Заслоняя собой свет.
Ночь идет по теням размытым.
То ли ворон крылом машет,
То ли филин вздохнул в чаще,
То ли бес среди звезд пляшет,
Только сердце бьется все чаще.
Серп луны молодой в небе
А под небом дорог реки
А по ним все идут все на север
Тени тех кто ушел навеки
То не волк на холме плачет
То не воин свой меч точит
То поет над землей спящей
Менестрель что чернее ночи
То великий творец света
Всемогущий славный Эру,
Почему-то клеймлен смертью
Тот кто сам по себе выбрал веру
В том вина ли что знал он правду
Или правда - удел Bаларов,
А у смертных - одно право -
Быть покорным слепым стадом?
В том вина ли ,что был он дерзок,
В том что не признавал правил,
В том что был в своих песнях резок
К тем кто родом людским правил,
В том что шел не туда куда слали,
В том что был как волк-одиночка,
Оттого ли его прозвали
Менестрель, что чернее ночи?
Сам себе выбирал тропы,
Песни пел лишь о том, что видел,
Не хотел быть ничьим холопом,
Ложь во благо и лесть ненавидел,
Как по лезвию бритвы - годы,
Пальцы - в кровь по звенящим струнам.
Помнишь, Гондор, как шел он гордо
Шел в огонь по багровым рунам?
О великий творец света,
Маску сбрось и ответь прямо,
Почему был казнен светлым,
Еретик что сказал правду?
Пусть как червь время точит камни,
И затупятся меч и стрелы,
Но звучит как осколок правды
Голос черного менестреля...
Голос сорвался и затих. Эльфийка вздохнула.
"Полезно смотреть на пламя. Это очищает..." - она поморщилась и помотала головой. - "Когда же я прекращу быть такой занудой... Порчу всем настроение, а потом сама расхлебываю."
Она слегка разозлилась на себя. Затем потушила костер, забралась на верхушку дерева и до самого рассвета сидела без сна, отрешенно глядя на звезды.

Мари устало подняла глаза, мысленно пообещав всадить идиоту-пикси, который вздумал этим шутить, нож в сердце. И вскочила.
"Это он. Нет, не верю, не может быть..."
- Нэрзул? - эльфийка едва узнала его, но сердце говорило ей, что она не ошибается.
Она бросилась к оборотню и обняла его за шею. Сердце стало стучать так быстро, что кружилась голова. Эльфийка не могла поверить - Нэрзул, ее любимый Нэрзул, снова с ней, он вернулся, он нашел ее и вернулся... Если он отыскал ее здесь, значит, сумел простить...
- Любимый, ты вернулся... вернулся... - она отстранилась, и как слепая, провела по линиям его лица пальцами, улыбаясь.

Айнури смотрела на него не отрываясь.
- Тень, я уже не верила, что так случится... Не могла тебя забыть... Сколько времени прошло... - она поцеловала оборотня и посмотрела на шрам, пересекавший половину его лица. - Можно, я попробую что-нибудь сделать с твоим лицом?
Эльфийка улыбнулась и провела рукой по его щеке.
- А потом ты мне расскажешь, кто тебе пытался изменить форму челюсти и промахнулся, хм?
На кончиках пальцев заплясали золотые искорки, девушка дотронулась до шрама, и вздрогнула.
- Мда, это явно был кто-то очень склонный к садизму... - шрам на глазах исчезал.
"Меня передергивает от отголоска этой боли. Кто же сотворил с ним такое..."

- Обещаю. - она с пылом чмокнула его в щеку. - А направляюсь... Никуда особенно. В горы, к знакомому духу холода, а потом проехаться вдоль берега моря к реке Кровавой, вверх по ее течению добраться до озера Снов, атмосфера там как раз для мечтаний... - эльфийка запнулась и неуверенно продолжила. - И все на своих двоих... вот.
"Мда, маршрут еще тот. Никуда особенно. Угораздило же ляпнуть..."
- До того как я встретила тебя, я решила нарваться на неприятности и... ну, в общем дать некоторым идиотам покончить со мной раз и навсегда. Но теперь вряд ли они меня догонят. - Айнури улыбнулась. - Пойдем?
Она посмотрела на луну и махнула рукой куда-то в чащу.

- Как ты попал сюда? - эльфийка заглянула оборотню в глаза, делая шаг с разворотом и шагая спиной вперед.
В результате споткнулась об корень, и с коротким взвизгом кубарем укатилась на дно небольшого оврага, с треском врезавшись в кусты. Поднимаясь, отряхиваясь и убирая колючки с одежды, Мари негромко проворчала:
- Не надо смеяться. - и хихикнула.
"Зато теперь Тени меня точно не отличат от куста, столько листьев в волосах..."
- Нэр, расскажи, как ты умудрился меня вычислить? Просто если гоняющиеся за мной с пеной у рта низшие Тени попробуют тот же метод... О-о-о... - она закатила глаза. - Ты не представляешь, как они надоедливы. Завидуют, наверное. За последний месяц - три покушения, все, как видишь, неудачные. А с Тароном Серым мы друзья, что самое интересное... Он пытается выловить виновных, но они до сих пор ускользают от него и, как правило, от верной гибели. А еще за последний год здесь развелось очень много охотников на чудовищ. Очень. Лес, особенно Темный, кишит ловушками, как собака - блохами. И все это началось с того момента, как я поссорилась со Спиритом этого измерения, леди Шейлой...
Она вздохнула.
- Все. Теперь твоя очередь.
"Пока мы идем этим путем, есть шанс, и хороший, не напороться на засаду..."

Эльфийка вздохнула.
   - Война, она везде и всегда, ее не избежать, надо жить тем моментом, когда на земле мир. Когда будет угроза, надвигающаяся на лес, я узнаю. - она подняла рукав.
От запястья до локтя шла почему-то ярко-зеленая татуировка: руны, заключенные в наконечник и оперение стрелы. Наконечник был более темного цвета, и оттенок приближался к коричневому. Оперение же плавно переходило в почти белое.
- Пятна меняют положение, цвет, а я ловлю момент, когда стела станет черно-красной - верный призрак приближающейся беды. Правда, меняется не только цвет, но и ощущение... - она поежилась. - Хвала богам Перекретка, до нашествия чего-то серьезного еще мно-ого времени...
Прошло полчаса, прежде чем девушка, посмотрев на луну, повернула направо, пройдя вдоль небольшого ручья.
- Скоро выйдем на Западную равнину. С заходом остановимся в каменном кольце, но надо что-нибудь будет отловить - лично мне пришлось передвигаться ускоренно, и времени охотиться попросту не было.
Вскоре лес начал редеть, и глазам путников открылась степь, протянувшаяся до горизонта...